Профессор Ксенофонт Сануков
В октябре 2002 года исполнилось 450 лет со времени разгрома Московской Русью Казанского ханства. Это было началом превращения Русского государства в Российскую империю. С этим событием связаны исторические судьбы тюркских и финно-угорских народов Поволжья и Приуралья. В связи с такой приближающейся датой в поволжских республиках, в том числе в Республике Марий Эл, началась подготовка к её празднованию, развернулись дискуссии, которые носят не столько научный, сколько политический характер. Президент Республики Марий Эл Л.И. Маркелов в октябре 2001 года подписал распоряжение “О подготовке к 450-летию вхождения марийского народа в состав Русского государства”, а в августе 2002 года соответствующий Указ подписал Президент России В.В.Путин. Газета “Марийская правда” начала серию публикаций о “добровольном вхождении” марийцев в состав России. Поэтому есть необходимость объективно разобраться в этом сложном вопросе.
Россия исторически формировалась как многонациональное государство. При этом финно-угры, к которым относятся и марийцы, первыми в сравнении с другими нерусскими народами оказались втянутыми в орбиту русской государственности.
Развитие нерусских народов, их взаимоотношений с Российским государством, с русским народом в советской (российской) исторической и социально-политической литературе представлено в довольно искаженном виде. С позиций нового исторического мышления, научной объективности предстоит внимательно изучить глубинные корни формирования такого феномена, как многонациональность России, формирование её как колониальной империи.
Сложившаяся в XVIII веке российская историческая наука не могла пройти мимо факта нахождения под российской юрисдикцией многих нерусских народов, которые были завоеваны, покорены силой. Разумеется, при этом обосновывалась “законность” завоевания.
В начале ХХ вв. у марийского народа зародилась национально-демократическая интеллигенция, стало развиваться просветительское движение. Его деятели из фонда народной памяти извлекали и публиковали исторические предания о родо-племенных богатырях, боровшихся за свободу своей родной земли, против завоевателей. События, связанные с присоединением марийцев к Русскому государству, они рассматривали как время большой народной трагедии.
Казанский профессор Н.В.Никольский в книге “История мари (черемис)”, изданной в 1920 году в Казани, присоединение марийцев к России расценивал как завоевание, покорение, события второй половины XVI века трактовал как народное сопротивление завоевателям.
В исторической литературе 1920-х годов правдиво отражалось завоевание Поволжья, жестокое подавление национально-освободительной борьбы народов Поволжья Национальные историки склонялись к некоторой идеализации прошлого своих предков. Таковыми были работы первого марийского историка Ф.Е.Егорова, в трудах которого присоединение марийцев к России было одним из главных аспектов исследования. Вообще основной линией истории марийского народа он считал борьбу с соседями; присоединение мари к Русскому государству он оценивал резко отрицательно; осуждал сторонника союза мари с Россией Акпарса, а руководителя антимосковской борьбы Мамич-Бердея провозглашал национальным героем.
Даже в середине 1930-х годов сохранялась оценка присоединения марийцев как насильственного завоевания, а волнения луговых марийцев 1550-1580-х годов квалифицировались как “общенациональное сопротивление завоевателям”. Так было, в частности, в статье В.А. Мухина и А.К. Эшкинина “Страницы из истории марийского народа” в сборнике “15 лет Марийской автономной области” (1936 год).
Репрессии конца 1930-х годов ликвидировали первое поколение национальной интеллигенции марийского народа, в том числе историков, по обвинению в «буржуазном национализме» именно за то, что они исследовали историю своего народа с национальных позиций, подчеркивали его героическое прошлое, сопротивление завоевательской и русификаторской политике. Теперь, в отличие от 1920-х - начала 30-х годов, когда присоединение к России оценивалось как завоевание со всеми тяжкими последствиями для коренных народов покоренных земель, т.е. как абсолютное зло, эти события по указанию Сталина стали считать относительным, «наименьшим злом». А затем сталинская концепция была углубленна их в том смысле, что это даже вроде бы и не было вообще «злом» (пусть «наименьшим»), а было «добром», т.е. положительным, прогрессивным явлением во всех отношениях. Стало четко проводиться отличие событий ХУ1 века в отношении горных и луговых марийцев, было выдвинуто утверждение о добровольном присоединении горных марийцев вместе с чувашами к России и акцентировано внимание на прогрессивном его значении. Реакционным движением местных феодалов, инспирированным из Турции, была названа национально-освободительная войнна второй половины ХУ1 века, последовавшая за военным разгромом Иваном Грозным Казанского ханства.
Хрущевская «оттепель» на развитие исторической науки в СССР оказала большое влияние, но это было лишь началом этапа полуправды, что видно по книге “Очерки истории Марийской АССР”, том I (1965 год). В частности, трактовка присоединения марийского народа к России (автор главы - К.Н. Сануков), русской колонизации, сложной общественно-политической борьбы второй половины XVI века (автор - Е.И.Чернышев) была традиционной для того времени. Присоединение Марийского края к Русскому государству в книге было четко разделено на два этапа и как бы на два типа. 1551 год был назван годом присоединения к России горных марийцев, при этом отмечался добровольный его характер. Присоединение Луговой стороны было увязано с падением Казани (октябрь 1552 г.).
Марийские ученые оказались наряду с татарскими историками единственными в стране, устоявшими перед нажимом партийных органов писать о добровольном присоединении к России, но, как и все, подробно писали о прогрессивном значении присоединения. Термин “черемисские войны” для обозначения сопротивления завоеванию не применяли, а саму эту борьбу рассматривали в рамках нахождения Марийского края в составе Российского государства, подчеркивая ее сложный характер, заключавшийся якобы в сочетании реакционной борьбы марийских феодалов за восстановление прежней своей власти и классовой борьбы марийских крестьян против феодалов.
За рамки изложенной концепции не выходила книга Г.Н. Айплатова “Навеки с тобой, Россия” (1967 год), в ней даже в еще большей степени были представлены господствовавшие идеологические штампы. В объяснении предпосылок присоединения автор четко проводил классовый принцип: трудящиеся-марийцы хотели присоединиться к России, но этому мешали феодалы. Последовательным адептом концепции “добровольного вхождения” чувашей и горных марийцев в состав Русского государства был чувашский историк В.Д. Димитриев. (Наиболее подробно его взгляды по этой проблеме были изложены в докладе на научной конференции, посвященной 425-летию “добровольного вхождения Чувашии в состав России” в 1976 году). В то же время казанский исследователь С.Х. Алишев подверг сомнению возможность добровольного вхождения народов Поволжья в состав Русского государства, за что подвергался суровой проработке.
В 1986 году была издана «История Марийской АССР» (том I) на основе переработки соответствующих «Очерков». В плане показа присоединения марийцев к России были внесены только “косметические” изменения.
В конце 1980-х - начале 1990-х годов начался новый этап изучения истории на основе освобождения от марксистско-ленинских догм, классового подхода, от фальсификаций русоцентризма (работы А.Г. Бахтина, К.Н. Санукова, С.К. Свечникова).
Наряду с этим продолжают выходить статьи с традиционными взглядами. Характерной чертой последних лет стало также широкое распространение любительских публикаций на исторические темы.
В этих условиях особенно необходимо именно научное исследование истории такого переломного события в истории народа, как его включение в систему российской государственности, ибо знание или незнание исторического прошлого оказывает большое влияние на современную этнополитическую и морально-психологическую ситуацию. Нужно углубление новой концепции в изучении этой проблемы, чему заложены основы упомянутыми выше работами. Каждый народ имеет право знать подлинную, истинную, а не выдуманную историю своих предков.
Марийцы - один из коренных народов Поволжья, известный в официальных российских источниках и в дореволюционной научной литературе под названием “черемисы”. В хазарских источниках они известны с середины Х века под названием “цармис”. В русских летописях «черемисы» впервые упомянуты в начале ХII века. «Повесть временных лет», рассказывая о событиях «начальной» Руси IX века и о соседях восточных славян во времена “призвания варягов” в 862 году, сообщала: «На Белеозере седять весь, а на Ростовьском озере меря, а на Клещине озере меря же. А по Оце реце, где втечеть в Волгу, мурома язык свой, и черемиси свой язык, мордва свой язык».
Регион формирования и первоначального обитания древнемарийских племен (черемисов) на западе и юго-западе, севере и северо-западе выходил далеко за пределы современной Республики Марий Эл. Они занимали не только всё Поветлужье и центральные районы Ветлужско-Вятского междуречья, но и земли к западу от Ветлуги, гранича с племенами меря в районе реки Унжи; по обоим берегам Волги район их обитания доходил от устья Казанки до устья Оки. На юге древние марийцы занимали не только современный Горномарийский район Республики Марий Эл, но и северную Чувашию. На севере граница их расселения проходила где-то в районе города Котельнича современной Кировской области.
Ко времени сложения в основном древнемарийского этноса (рубеж I-II тысячелетий н.э.) относится фактическое прекращение тесных взаимосвязей с родственными финно-угорскими племенами (кроме ближайших соседей - мордвы и удмуртов) и установление довольно близких контактов с вторгшимися на Волгу тюрками (примерно с VII-VIII века).
Разложение первобытнообщинного строя у древних мари шло замедленными темпами и не смогло завершиться оформлением на основе собственных внутренних закономерностей классообразования, феодализации, формирования собственного национального государства. Нелегкая судьба с самого начала исторического пути выпала на долю марийского народа, она не баловала его. Уже на стадии завершения своего этногенеза, выхода из первобытно-общинного состояния, не успев сформировать своё раннефеодальное государство, древние марийцы на заре своей истории оказались объектом внимания, геополитических интересов и экспансионистских устремлений со стороны более многочисленных и сильных, лучше вооруженных и лучше в военном отношении организованных и агрессивных соседей, находившихся в стадии пассионарного подъёма, подверглись внешним завоеваниям, что повергло их в состояние обскурации и стагнации (выражения Л.Н.Гумилева). Важные последствия для исторической судьбы марийцев имело то, что пассионарная энергия их соседей была направлена вовне, на военные захваты, покорение и колонизацию чужих земель, а не на благоустройство и облагораживание своей исконной земли.
Древние марийцы лишились самостоятельности и стали развиваться в системе раннефеодальной государственности других народов. Марийцев покоряли с юго-востока хазары, волго-камские булгары. Вместе с последними и другими приволжскими и приуральскими племенами они были покорены татаро-монгольскими завоевателями, и их земли вошли непосредственно в состав Золотой Орды, составляя там крайнюю северную периферию… А с запада надвигалась и теснила славянская военно-торгово-колонизационная экспансия. Но и в Хазарском каганате, и в Вожской Булгарии, и в составе Золотой Орды, затем Казанского ханства сохранялся марийский этнос, в то время как ближайшие его соседи-родственники - меря, мурома, мещера, чудь заволочская, да и западные группы древнемарийских племен, оказавшиеся с IX века в зоне интенсивной славянской колонизации, исчезли с лица Земли.
Ранее весьма многочисленные, занимавшие значительную территорию, древние марийцы сокращались численно и сжимались, теснимые с востока тюрками, с запада славянами, а частично ассимилировались ими.
Можно полагать, что марийцы в составе Золотой Орды имели возможность пользоваться некоторой полусвободой, своеобразной “автономией”. Золотоордынское «иго» ограничивалось в основном сбором дани руками местной феодализирующейся родоплеменной верхушки. Это было обусловлено не только удаленностью марийских земель от центральных районов Золотой Орды, но прежде всего географическими условиями лесной зоны, не пригодной не только для постоянного проживания кочевников, но даже для размещения каких-либо более или менее постоянных крупных воинских контингентов. Для удобства сбора дани и выполнения других повинностей край был разделен на даруги и беляки, а население стало делиться на десятки и сотни. Так появились новые социальные категории - тарханы, десятники, сотники, т.е. зачатки феодального класса, способные в более благоприятных условиях стать консолидирующей силой в создании собственной государственности.
Представители местной феодализирующейся знати, кроме сбора дани (ясака), обязаны были участвовать в грабительских военных походах золотоордынских правителей. Так, например, в войске Мамая во время Куликовской битвы упоминаются и «черемисы». Из летописи Ветлужского края известно также, что в 1394 году “узбеки” (имеются в виду посланцы хана Узбека) на Ветлуге собирали пригодных к военной службе черемис в ханское войско.
Параллельно этому тоже в течение длительного исторического периода происходило вовлечение западных групп марийцев в зону русского влияния и владычества. Еще во времена Киевской Руси начался этот процесс. В «Слове о погибели Русской земли» сообщалось: «Буртаси, черемиси, вяда и мордва бортничаху на князя великого Володимера...» (т.е. поставляли дань медом). Великий Новгород осуществлял свой натиск на северо-восток, при этом в зону его господства попали и марийские земли в верховьях Ветлуги и Вятки.
Продвижение русских на восток и северо-восток продолжалось и в период феодальной раздробленности Руси, и в период господства Золотой Орды. Костромское, Галичское, Нижегородское княжества включали в свой состав и земли, населенные марийцами. Особенно интенсивным было внедрение русского населения в междуречье Унжи и Ветлуги и в Поветлужье, населенное до этого, судя по археологическим материалам, марийскими племенами.
Известны летописные свидетельства о распространении власти Галичского княжества на ветлужских марийцев и присоединении Ветлужского черемисского княжества (“кугузства”) во главе с “кугузом” (кугуза - старший мужчина в роду, старейшина, аналогично этому образовалось и слово кугижа, т.е. “большой хозяин”, государь, царь) и что галичские князья в свое войско привлекали «чудь и луговую черемису». История этого “черемисского княжества” интересна в связи с тем, что она возникла на территории, равно удаленной как от русских княжеств, так и татарских владений, на землях, где власть тех и других была номинальной и лишь эпизодической, куда по-настоящему “не доходили руки” как тех, так и этих завоевателей. Это показывает, что внутренние этно-социальные силы марийского народа созрели для создания собственной национальной государственности с чёткой этнической идентификацией, но он не мог реалиэовать эту возможность из-за внешних условий. Марийские “кугузы” Ходжа-Яралтем, Кай, Бай-Борода (Ош Пандаш) в течение длительного времени лавировали между русскими и татарами. “Ветлужский черемисский князь” Кельдебек в начале XV века в союзе с казанцами и вятскими правителями боролся против проводников московской политики на Северной Двине, в Великом Устюге, успешно соперничая с Галичем и Костромой. Но к середине XV века княжество было ослаблено засухой, моровой язвой, эпидемией чумы, внутренними распрями, предательством части родо-племенной верхушки, принявшей христианство. Со стороны Вятской земли шло продвижение русского населения вниз по реке Вятке. Как и везде в таком случае, сочетались мирные крестьянские переселения в районы с редким местным населением и военно-грабительские походы вооруженных отрядов. Ими были захвачены марийские укрепленные пункты Кокшаров (предположительно на месте нынешнего города Котельнича) и Кукарка (современный город Советск Кировской области).
Как и на Волге и Суре, на Вятке коренное марийское и удмуртское население становилось объектом военно-политического соперничества Руси и Золотой Орды. Сохранились многочисленные известия о взаимных опустошительных военных походах русских и татар, от которых в первую очередь терпело большой урон местное коренное население, находившееся между двумя крупными феодальными государствами, как между жерновами.
К началу XVI века завершился длительный процесс объединения русских земель вокруг Москвы. Образование единого централизованного государства на Руси было в то же время началом его превращения в многонациональное государство с имперскими тенденциями. Объединяясь и набирая силы, Московская Русь стала проводить активную внешнюю политику на востоке. В процессе объединения русских княжеств и “земель” вокруг Москвы в состав формировавшегося Русского государства вошли и некоторые марийские земли. Конкретно в данном случае речь идет о тех территориях, которые до этого уже входили в Галичское, Костромское, Нижегородское княжества, в Вятскую землю.
Большая часть марийской территории, входившая в состав Золотой Орды, при ее распаде в середине XV века оказалась в подчинении Казанского ханства. При этом западная граница этого государства четко фиксировалась по Суре и Ветлуге, а на севере, как и во времена Золотой Орды, она была неопределенной.
Показательно, что Казанский летописец отмечает, что ”худые болгары и черемиса” радостно восприняли образование сильной территориальной власти, способной защитить их от “воевания руского” и беспрерывных военных опустошений со стороны русских ушкуйников и различных бесконтрольных татарских отрядов. В административно-фискальном, военном и религиозном отношениях Казанское ханство для марийцев было прямой преемницей Золотой Орды. Если в зоне русского проникновения уже тогда христианизация занимала важное место в политике, то в Казанском ханстве, как и в Золотой Орде, а до этого в Булгарском царстве, была полная веротерпимость, мусульманская культура мирно уживалась с язычеством финно-угров.
На длительный период установились отношения военного соперничества и противостояния за господство в Восточной Европе между двумя крупными феодальными государствами: Великим княжеством Московским и Казанским ханством. За 100 лет (с середины XV до середины XVI века) казанцы совершили более 30 походов на русские земли, столько же - русские войска на казанские земли. Эти разорительные походы проходили по марийским и чувашским землям, производя большие опустошения. При неудачном исходе вылазки на русские земли и города вооруженные отряды казанских ханов на обратном пути грабили марийские и чувашские деревни, чтобы не возвращаться домой с пустыми руками. Со своей стороны русские войска поступали так же. Они все территории восточнее Суры и Ветлуги считали неприятельскими и обходились с ними соответствующим образом. К тому же в ханских отрядах участвовали и марийские воины, обязанные нести военную службу. Поэтому московские войска, совершая походы на «Казанскую землю», не делали никаких различий в том, кого грабили и разоряли: татар, чувашей или черемис.
Вот характерное свидетельство летописи за 1467 год:
«Тоя же осени князь великий Иван послал на черемису князя Семена Романовича, а с ним многих детей боарских дома своего; и совокупившиеся, вси поидоша из Галича на Николин день, декабря 6, и поидоша лесы без пути, а зима была велми студена... Тоя же зимы, генваря 6, на крещение Господне, рать великого князя прииде в землю Черемисскую и много зла учиниша земли той: люди изсекоша, а иных в полон поведоша, а иных изожгоша; а кони их и всякую животину, чего нелзе с собою имати, то все изсекоша; а что было живота их, то все взяша; и повоеваша всю землю ту, и досталь пожгоша, а за один день до Казани не доходили, и возвратившеся приидоша к великому князю вси поздорову”.
В 1487 году после успешного военного похода на Казань Московский великий князь Иван III установил протекторат над Казанским ханством. Такое состояние продолжалось до 1521 года, и за это время военные столкновения были немногочисленными. Это не могло не сказаться и на развитии экономики, торговых связей. «Казанская история», рассказывая о событиях 1508 года, говорит о ярмарке на Арском поле: «Много же народу збирающеся черемисы на праздники тыя с рухлом своим из далних улусов и торговаху з градскими людми, продающе и купующе, и меняюще...»
В 1521 году московский ставленник Шах-Али был изгнан из Казани и власть захватил выходец из Крыма, прямой турецкий ставленник Сахиб-Гирей. Через три года он официально объявил Казанское ханство «юртом» турецкого султана, то есть признал его протекторат. Резкое противостояние Москвы и Казани возобновилось, принося новые и новые беды подвластному населению.
Непрерывные войны разоряли оба государства. Особенно от этих разорительных походов и взаимных опустошений страдали районы марийско-чувашского Поволжья, оказавшиеся, как между молотом и наковальней. Поэтому население этих районов кровно было заинтересовано в том, чтобы военному противостоянию Москвы и Казани был положен конец.
В сложившихся условиях у значительной части народа выработалось мироощущение, означавшее осознание того, что марийцы не могли освободиться от гнета татарских феодалов, избавиться от нависшей опасности как русской, так и возможной крымско-турецкой экспансии, бесчисленных военных опустошений и грабежей и создать свое независимое национальное государство. Это объяснялось не только их малочисленностью. Марийцы не имели своего политического центра и социальной силы, вокруг которых могли бы объединиться. Класс феодалов у них не сформировался, только шел процесс феодализации родо-племенной верхушки. И среди нее не было единства по отношению к Казанскому ханству. Часть ее представителей, в первую очередь среди горных мари, на берегах Волги, на территориях, близких к русским землям, ориентировалась на Москву, другая же часть, особенно в тех районах, которые находились близко от Казани, активно поддерживала ханскую власть. Тогда не могло быть и речи о создании национального феодального государства в Марийском крае, который находился на стыке двух крупных, сильных феодальных государств Восточной Европы. Следовательно, вопрос стоял только так: или оставаться в составе Казанского ханства, или войти в состав Русского государства.
Земли горных марийцев находились ближе к русским, чем луговых. Поэтому русское продвижение на восток раньше коснулось их. Еще в 1523 году в устье реки Суры на месте горномарийского поселения Цепель был воздвигнут город Васильсурск для усиления натиска на Казанское ханство. В связи с этим уже тогда близлежащие марийцы стали подданными московского царя: “воеводы великого князя и город Суреск на реке Суре поставили, и Мордву, и Черемису казаньскую за государя всея Руси к шерти (присяге) привели”. Сторонники “оборонительной” концепции восточной политики Москвы считают, что Васильсурск был поставлен в целях обороны русских земель от набегов казанских ханов. Так можно было бы считать, если бы город был воздвигнут на западном берегу реки Суры. Только завоевательными устремлениями московских правителей можно объяснить постройку города-крепости на правом, восточном берегу реки в качестве плацдарма для дальнейшего натиска на Казань.Впрочем, современники так и оценивали значение постройки Васильсурска. Митрополит Даниил тогда заявил, что этим московский государь “всю землю Казанскую возмeт”.
Уже в следующем, 1524 году войска Московского великого князя Василия III совершили большой поход на восток. Под Казанью произошло крупное сражение, и “на том бою многих князей, и мурз, и Татар, и Черемису, и Чювашу избиша”. Для закрепления победы дополнительно были посланы конный отряд и флотилия И. Палецкого. Черемисы конницу перебили, а судам устроили засаду и большинство из них потопили. Об этом Н.М. Карамзин писал: “Там, где Волга, усеянная островами, стесняется между ими, черемисы запрудили реку каменьем и деревьями. Сия преграда изумила россиян. Суда, увлекаемые стремлением воды, разбивались одно об другое или об камни, а с высокого берега сыпались на них стрелы и катились бревна, пускаемые черемисами. Погибло несколько тысяч людей, убитых или утопших: и князь Палецкий, оставив в реке большую часть военных снарядов, с немногими судами достиг нашего стана”. Русское войско было вынуждено отступить от Казани. При этом на обратном пути воеводы “повоеваша нагорную черемису”.
В 1530 году огромная русская армия вновь вторглась в пределы Казанского ханства. Татарские и марийские войска пытались воспрепятствовать ее переходу с правого на левый берег Волги, но безуспешно. “И божиею милостию великого князя воеводы татар и черемис побили и Волгу перевозились на казанскую сторону”. В последовавших затем сражениях у стен Казани и в окрестностях “многых татар и жен их и детей и черемисы бесчисленно побиша, а иных плениша”.
Конечно, было бы неверно представлять тогдашних марийцев только безвинными жертвами нападений русских воинов. Они и сами вели себя в соответствии с моральными нормами того исторического времени. В течение 1530-х годов они вместе с татарами многократно совершали нападения на русские города Вятку, Галич, Кострому, Нижний Новгород, Вологду и “пограбиша и пожгоша”. Автор “Казанской летописи” об этих походах “казанцев и поганыя черемиса” писал, что они “паче Батыя”.
В 1545 году московское правительство начало решающий этап военных действий по захвату Среднего Поволжья - “Казанскую войну”. Под внешней угрозой в Казани развернулась ожесточенная борьба “московской” и “крымской” группировок. Сначала первая одержала победу и изгнала крымского ставленника Сафа-Гирея. На казанский престол был посажен московский ставленник Шигалей (Шах-Али). При этом на Волге у Васильсурска его встречали и “горные черемисы”. Но вскоре Сафа-Гирей вновь сел на казанский престол и стал проводить террор, особенно свирепый в правобережье, в отместку за поддержку Москвы. Не надеясь только на свои силы, Сафа-Гирей обратился за помощью в Ногайскую Орду, обещая за помощь отдать ногайцам Горную сторону. В ответ на это произошло важнейшее событие в истории марийско-русских отношений.
В декабре 1546 года представители “горной черемисы” во главе с сотником Тугаем прибыли в Москву просить Ивана IV послать “рать на Казань” и обещали помогать русским войскам завоевать Казань. “Тоя же осени, декамбрия 6 (в некоторых летописсях - 7. - К.С.) прислали к великому князю бити челом Горная Черемиса Тугая с двумя товарыщи черемисинами, чтобы государь пожаловал, послал рать на Казань, а они с воеводами государю служити хотят. Тоя же зимы послал князь великий князя Александра Борисовича Горбатого и иных своих воевод казанских мест воевати, по горных людей челобитью. И великого князя воеводы ходили до Свияжского устия и казанские места многие повоевали, и привели к Москве сто человек черемисы”.
Об обращении горных марийцев к Ивану IV с предложением своей помощи в войне с Казанью говорится и в “Разрядных книгах”:”Лета 7055 (1546) февраля посылка в казанские места боярина и воеводы князь Александра Борисовича Горбатого и иных воевод по челобитью горные черемисы сотника Атычина (Атачика) с товарыщи, что оне хотели государю великому князю служити и великого князя воевод за Василем-городом встретити и с воеводами итти к Казани”.
Эти документальные свидетельства в исторической литературе объясняются так, что это было обращение горных марийцев и чувашей к Ивану IV с просьбой принять их в российское подданство ( так писал в свое время и автор этих строк). Но внимательное прочтение приведенных отрывков показывает, что обращение горных мари не содержит этого, а фактически сводится к предложению своей военной помощи в войне Москвы против Казани. И действительно, в следующих московских походах против татар принимали участие и отряды горных черемис.
Об обращении горных мари в Москву рассказывается и в народных преданиях. В них говорится, что горные марийцы, стремясь освободиться от власти Казани, выбрали из своей среды наиболее уважаемых предводителей (мужанов) - Акпарса, Аказа, Ковяжа, Яныгита, послали их в Москву. И они просили Ивана IV принять марийский народ под свою руку. В предании рассказывается, что царь держал марийских послов около себя с большим почётом, одарил их ценными подарками и по их просьбе послал на Казань большое войско и что в этом походе участвовали и горно-марийские отряды.
Но в последующие три года походы московских войск были безуспешными, и царь Иван решил построить военную базу для натиска на Казань поближе к ней, в устье реки Свияги. Летом 1551 года это строительство началось.
Этому предшествовала полная оккупация правобережья Волги русскими войсками. Еще в апреле по Волге было сюда направлено несколько полков, а в дополнение к ним - вооруженные отряды на судах по Вятке и Каме. Из Нижнего Новгорода, Мурома, Мещеры были двинуты сухопутные войска. Они заняли все перевозы на реках и другие стратегически важные места на Горной стороне - “распустиша воя по улусам казанским воевати и пленити горния черемиса и нижния”.
Уже на третий день после прибытия новых (“строительных”) русских отрядов к устью Свияги к воеводам явились представители “горной черемисы”, чувашей, мордвы, и просили “не воевати их”. Они стали помогать строить город, снабжали его продовольствием. Быстрое, в течение четырех недель, сооружение крепости Свияжск и блокирование всех путей (“со всех сторон их воюют”) показали горным марийцам, чувашам, мордве силу русской армии и вынудили к покорности. “Горние же люди, видев то, что город царя православного стал в их земле, и начаша ко царю и воеводам приезжати и бити челом, чтобы государь их пожаловал, гнев свой отдал, а велел бы им быти у Свияжского города и воевати их не велел”.
Всё это свидетельствует отнюдь не о добровольном характере присоединения Горной стороны к России. Это была вынужденная покорность превосходящей силе. Да современники так и оценивали те события. “Степенная книга”: “Горнии людие во всем покоряхуся православному государю”. Андрей Курбский: горные люди “хотяще и не хотяще покоришася”. Боярин А.Ф. Адашев прямо заявил казанцам, недовольным новой границей по середине Волги: вам остается Казань с Луговой и Арской стороной, “а Горняя сторона к Свияжскому городу, понеже государь Божиим милосердием да саблею (выделено мной. - К.С.) взял до их челобития”.
В течение лета многочисленные делегации от жителей Горной стороны ездили в Москву, где их задаривали подарками, подкупая перед решающим наступлением. “Горние же люди, - рассказывают летописцы,- ездили ко государю во всё лето человек по пятисот и штисот, а государь их жаловал великим жалованием, кормил и поил у себя за столом, князей и мырз и сотных казаков жаловал шубами з бархаты, з золотом, а иным чюваше и черемисе камчаты и атласные, а молодым однорядки и сукна и шубы белии, а всех государь пожаловал доспехи и конми и денгами”. Летописцы отмечали, что такие щедрые расходы ни по какому другому поводу в то время не делались. А самое главное, что получили горные марийцы и чуваши за свою покорность русскому царю - их на три года освободили от ясака.
А когда следующим летом начался завершающий поход огромного русского войска, оно проходило по покорной земле, жители которой заготовили для московских воинов много “хлеба и скота”, расчищали дороги, “на всех реках мосты мостили”. Сподвижник Ивана 1У в эти годы князь Андрей Курбский писал: “Егда же преплавишася Суру-реку, тогда и черемиса горная, а по их (т.е. после них - К.С.) чуваша зовомые, язык особливый, начаша встречати по пятисот и по тысяще их”.
Земли луговых марийцев (“Луговая сторона” и часть “Арской стороны” по русским летописям) оказались в иных условиях по сравнению с горным правобережьем. Они были расположены в непосредственной близости от центра ханства, связи их с Казанью были развиты сильнее. Луговые мари играли заметную роль в военном противоборстве Москвы и Казани на стороне последней. Луговая патриархально-феодальная знать была прочно связана с татарскими феодалами. Поэтому земли луговых мари постоянно подвергались опустошениям со стороны русских войск. Последние в ряде случаев производили военные операции только на территории луговых марийцев, не ставя даже задачи дойти до Казани. Например, “Хронографическая летопись” сообщает о военном походе 1547 года таким образом: “Посылал царь и великий князь ... по челобитью Горние стороны ... воевод казанских мест воевати Луговые стороны, а к городу ходити не велел... И царя и великого князя воеводы в казанских местах черемису Луговые стороны воевали... а не доходили до Казани за 30 верст”.
В 1551 году новая граница между Русским государством и Казанским ханством стала проходить по середине реки Волги, т.е. земли луговых мари остались под властью казанского хана.
Летом 1552 года Иван IV двинул на Казань огромное войско. В походе участвовали и отряды горных марийцев: “а в третьем полку многие горные люди, князи и мырзы. и казаки, и черемиса и чюваша”. В то же время луговые мари оказывали помощь защитникам Казани. Особенно это проявилось в том, что они стали нападать в тыл русским войскам, осаждавшим город. Иван IV направил часть своих войск, в составе которых были и “горные люди”, на север от Казани “на многие места ... и повеле воевати”. Предпринятая военная операция сопровождалась жестокой расправой московских войск не только над вооруженными отрядами, но и над мирным населением, охватив территорию до 150 верст на север (“война их была на полтораста верст поперег”). Летописец писал: “ И пошли воюючи и села жгучи... и покрышася ратью поля и горы и подолия, и разлетешася аки птицы по всей земли той, и воеваху, и пленяху Казанскую землю и область всюде... И быша убиения человеческая велика, и кровми полияся варварская земля; блата и дебри, езера и реки намостишася черемискими костми”.
Во время похода было захвачено у мирных жителей и пригнано в русский военный лагерь “безчисленное множество скота”. По словам Андрея Курбского, “И по десяти днех со бесчисленными корыстми и со множеством плену бусурманских жен и детей возвратишася к нам здраво”. Взятые в плен 12 “арских князей”, 7 “черемисских воевод”, 300 сотников и 5 тысяч простых воинов были казнены перед казанскими стенами для устрашения защитников города: “Инех около града на колия посади, а инех стремглав за едину ногу повешати, а инех за выя, онех же оружием убиша на устрашение казанцам”.
2 октября 1552 года после кровопролитных боев Казань была захвачена русскими войсками, Казанское ханство перестало существовать. Сразу же после победы Иван IV послал по улусам обращение к местным предводителям прибыть для принесения присяги. Летописи сообщают, что в последующие дни из многих мест явились, чтобы присягнуть русскому царю, в том числе сообщалось о прибытии “с Луговой стороны черемисы”. Они просили, чтобы к ним прибыл представитель царя, который бы “им сказал царево жаловалное слово, а их собрал, понеже они со страху разбежалися”. 10 октября в Казань прибыли “многие арские люди” и “луговые люди из Як и изо многих мест” и присягнули царю с обязательством платить ясак московскому правительству. Эти события считаются юридической, формальной датой присоединения луговых марийцев к Русскому государству. В некоторых местах присягнувшее население, по поступившим в декабре сообщениям, уплатило и ясак новым хозяевам. Перепись “черемисы” учла 93075 “оставшихся от воевания живых”.
Разгром Казанского ханства и приведение к присяге представителей некоторых близлежащих к Казани волостей (сотен) Луговой стороны отнюдь не означали установления мира на этой земле. Уже в декабре 1552 года в Москву поступили сообщения, что в Черемисской земле вспыхнуло восстание местного ясачного населения. Марийцы Луговой стороны, не уплатив ясак, перебили его сборщиков, соединились с жителями Арской стороны и вместе с ними направились к Казани. Высланные навстречу им отряды казаков и стрельцов были разбиты.
Так началось восстание, с марта следующего года переросшее в мощную национально-освободительную войну. Оно растянулось на 30 с лишним лет (с перерывами) и прошло три этапа, получившие общее название - «черемисские войны”. Н.М. Карамзин отмечал народно-освободительный характер этого движения: “бунт черемисский продолжался до конца Иоанновой жизни с остервенением удивительным: не имея ни сил, ни искусства для стройных битв в поле, сии дикари свирепые, озлобленные, вероятно, жестокостию царских чиновников, резались с московскими воинами на пепле жилищ своих, в лесах и в вертепах, летом и зимою - хотели независимости (выделено мною. - К.С.) или смерти”.
Одновременно сопротивление завоеванию широко развернулось среди татарского населения в Заказанье и Прикамье (на «Побережной стороне»), охватило Арскую сторону, где проживали удмурты, татары, марийцы, перекинулось в башкирские земли. Во многих случаях повстанцы распространяли свои действия на нижегородские и муромские земли.
Весной 1553 года на усмирение восставших был направлен из Казани воевода В.И. Салтыков, но был разгромлен и потерял много воинов убитымии и попавшими в плен. После этого «луговые черемисы воевать» были направлены крупные военные силы из Москвы и других центральных городов. Карательные отряды жестоко расправлялись с местным населением, наводя ужас не только на мятежников, но и на мирных жителей, предавая всё огню и мечу.
Документальные свидетельства того времени ярко рисуют и общенародный размах национально-освободительной войны, и его переплетение с борьбой против жестоких, безудержных ясачных поборов, и жестокость карателей, граничащую с геноцидом (“воевали и жгли во всех местах”; “воевали луговую черемису, захватили 1600 именитых людей и всех умертвили” и т.п.). Царские войска, подавляя сопротивление восставших, приносили краю большое разорение.
В ходе карательных операций были перебиты многие руководители движения (по словам летописцев - “лутчие люди”), а некоторые прибыли в Казань и изъявили свою покорность завоевателям.
В этих условиях «луговой сотник” Мамич-Бердей решил предпринять своеобразный политический маневр: образовать на Луговой стороне «царство», править которым пригласил ногайского царевича Ахполбея. “А Мамич-Бердей, - сообщает летопись,- взял к себе царевича Ахполбея, а пришел к ним из Ногай и живет на Луговой стороне, а с ним пришло человек со сто ногай...” Но тот большой помощи в борьбе с московскими войсками не оказал, вскоре потерял доверие марийцев и был убит. Об этих событиях образно рассказал Андрей Курбский: ”А потом взяла было черемиса луговая царя собе с Ногайские Орды, бронящеся христианом и воююще...Потом же, егда рассмотревши, иже мало им прибыли с того царя, убиша его и сущих с ним татар, аки три ста, и главу ему отсекоша и на высокое древо взоткнули и глаголали:”Мы было взяли тебя того ради на царство, с двором твоим, да обороняеши нас; а ты и сущие с тобою не сотворил нам помощи столько, сколько волов и коров наших поел; а ныне глава твоя да царствует на высоком коле”.
В это время в положении горных мари и чувашей произошло большое изменение: закончился 3-летний срок освобождения от ясака. Мамич-Бердей решил распространить восстание на Горную сторону. С двумя тысячами своих воинов он переправился на правый берег Волги и осадил «острог» (в источниках без названия), где располагались горномарийские и чувашские сотники, сотрудничавшие с московскими властями и войсками. «Горные люди Алтыш сотник с товарыщи... с ним зговорили, что им с одного с ним изменити, да уверяся с ним да взяли его пити к себе, а с ним человек з двести, да тех людей всех побили, а его, изымав, к Государю привели». В награду за это Иван IY вновь, как и в 1551 году, освободил жителей Горной стороны от уплаты ясака на три года.
В том же 1556 году «на луговых людей» и вообще “на Казанские земли” были двинуты усиленные составы войск, собранные во Владимире, Муроме, Суздале, Галиче; в помощь им были дополнительно приданы полки из Устюжны, Соликамска, Вятки, Перми. Они разгромили остатки повстанческих отрядов, физически уничтожили их предводителей («казанские люди лутчие, их князи и мурзы и казаки, которые лихо делали, все извелися»).
Так в мае 1557 года первый этап национально-освободительной войны на Луговой стороне потерпел поражение, край был приведен “в конечное смирение”. «Мамич-Бердеевы дети Икака соцкий и все достальные люди государю добили челом» в Чебоксарах; «луговые люди все содиначилися и царю и государю добили челом и всею землею правду (т.е. присягу. - К.С.) дали, что им неотступными быти от царя и государя во веки и их детем и ясакы платить сполна, как их государь пожалует».
Примечательны слова Н.М. Карамзина об этих событиях: «Несколько раз земля Арская присягала и снова изменяла. Луговая же долее всех упорствовала в мятеже. Россияне пять лет не опускали меча: жгли и резали... Весною в 1557 году Иоанн в сию несчастную землю, наполненную пеплом и могилами, послал стряпчего Семена Ярцова с объявлением, что ужасы ратные миновались и что народы ее могут благоденствовать в тишине как верные подданные Белого Царя. Он милостиво принял в Москве их старейшин и дал им жалованные грамоты». А ездили к царю «от всей земли бити челом» сотники Казмир, Икака, Янтемир.
Современные исследователи (А.Г. Бахтин, С.К. Свечников) именно с этими событиями связывают дату фактического присоединения марийцев и вообще Среднего Поволжья к Русскому государству.
Но «благоденствие в тишине» продолжалось недолго. Представители царской администрации снова довели терпение населения до предела, и в Марийском крае (на сей раз, видимо, не только на Луговой, но и на Горной стороне) в 1572 году вновь вспыхнуло восстание. Не рассчитывая на победу только своими силами, его руководители обратились за помощью в Крым. Туда «приехали два черемиса Агиш и Мустафа с новокрещенным Иванчею от горных и луговых людей», просили крымского хана послать войско на Волгу, чтобы вместе вести войну против Москвы. Повстанцы были также связаны с башкирами и Сибирским ханством.
Когда в Москве стало известно об этом, в Марийский край были направлены войска из Казани, Свияжска, Чебоксар, Алатыря, Арзамаса. Но подавить волнения сразу не удалось, хотя никакой военной поддержки из Крыма не поступило. В 1574 году стали собираться новые военные силы, чтобы «на казанских людей и на черемису... иттить в поход», если “казанские люди и черемиса, которые не в послушании, государю не добьют челом”.
Мятежники, узнав, какие силы готовы двинуться против них, прислали в Муром, где располагался воевода Большого полка, своих представителей с изъявлением покорности. Но поход русских войск в Марийский край в том году все равно состоялся, и в ходе его был поставлен город Кокшайск. Это было началом осуществления широко задуманного плана планомерного административного закрепления недавно завоеванной территории посредством строительства городов-крепостей. В жалованной уставной грамоте Казанской земле царь указал: «и городы и остроги по моему цареву и великого князя Ивана Васильевича всея Руси и моих детей царевича Ивана и царевича Федора указу ставити...».
Со строительством Кокшайска военно-административный контроль над большей частью Луговой стороны был налажен. Но и при этом спокойствие оказалось непрочным и непродолжительным.
В 1581 году новое мощное народное восстание охватило весь край. И вновь на помощь местным гарнизонам были направлены войска из центра России. Одни из них отправились по Волге «в плавную» и «стояли на Волге на Козине острове». Осенью 1582 года в помощь им «воевать луговые черемисы» отправились два новых полка. В начале зимы 1582-1583 годов из Мурома «луговые черемисы воевать» было направлено большое войско в составе пяти полков. А в помощь ему были приданы три полка, собравшиеся в Нижнем Новгороде, туда же были посланы полки из Галича и Юрьевца. Иван Грозный был настолько перепуган новым “черемисским мятежом”, что пошел на унизительные условия перемирия с Швецией в бесславной Ливонской войне, чтобы перебросить освободившиеся в Прибалтике военные силы против мятежников.
Н.М. Карамзин, объясняя причины этих мер, отмечал: московскому правительству стало известно, что турецкий вассал, крымский хан «сносится с черемисскими мятежниками и готов устремиться на Россию». В связи с этими вестями и были предприняты решительные шаги по усмирению мятежного края и упрочению в нем позиций Москвы посредством постройки новых военно-опорных пунктов. В это время были основаны «в Черемисе» города-крепости Козмодемьянск, Царевококшайск, Царевосанчурск, Яранск, Уржум, Малмыж. Города с самого начала были исключительно русскими. Марийцам не разрешалось в них селиться. Более того - они должны были освобождать территорию вокруг городов в радиусе до пяти верст.
Эти события означали окончательное покорение Марийского края, установление и упрочение здесь административной власти Москвы.
Таким образом, во второй половине XVI века, после длительной вооруженной борьбы, Марийский край был включен в состав Российского государства. Это имело важные исторические последствия. Прекратились опустошительные войны между Москвой и Казанским ханством на марийских землях. Марийцы сохранили себя как этнос. Создались более благоприятные возможности для хозяйственного развития.
Но царизм с самого начала проводил по отношению к марийцам политику национально-колониального гнёта. Более того, само присоединение края сопровождалось неслыханными жестокостями и бесчинствами по отношению к местному (как к мятежному, так и к мирному) населению, которые были аналогичны синхронным “подвигам” испанцев в Америке. Это вызывало естественное возмущение, сопротивление завоевателям.
«Черемисские войны» второй половины XVI века были национально-освободительным движением. Карательные экспедиции, подавляя его, руководствовались господствовавшими тогда моральными и юридическими нормами («прав тот, кто сильнее», «правда всегда на стороне победителя») и проводили по существу геноцид, «воюючи и жгучи» все на своем пути. В ходе этих событий, в результате жестокого подавления сопротивления, численность марийцев, особенно в центральной части Луговой стороны, значительно (во всяком случае не менее чем наполовину) сократилась. Это осталось незаживающей кровоточащей раной в исторической памяти народа, в его мировосприятии, фольклоре, самосознании.
Жестокость карательных экспедиций, массированное насилие, которым сопровождалось насаждение нового управления и навязывание чуждой религии, стали внедрять в массовое сознание покорившейся части марийского народа состояние покорности, духовной угнетенности, рабскую психологию униженности, собственной второсортности.
А под этим, в глубине народного сознания, сохранялась память о Болтуше, Мамич-Бердее и других героях, боровшихся и погибших за свободу.
Тогда же, со второй половины XVI века, началось бегство спасшихся от уничтожения карателями, но не покорившихся марийцев от всё усиливавшегося царского гнета и начавшейся христианизации на восток, в Закамские, Башкирские земли. Отрываясь от основной этнической массы, переселенцы положили начало формированию этнографической группы восточных мари.
Завоевание оказало сильное воздействие на самосознание, психологическое самочувствие марийцев, помешало их возможному пассионарному подъёму и в дальнейшем повергло в состояние обскурации. После присоединения марийского и других народов Поволжья и Приуралья к Российскому государству их земли стали объектом русской колонизации - в первую очередь по берегам крупных и средних рек. Появились города-крепости с русским населением, окруженные также сельскими поселениями русских крестьян. Но в целом колонизационный поток как бы прошел сквозь этот многоэтничный и многоконфессиональный массив, растекаясь и устремляясь дальше в менее населенные места - по Волге в ее низовья или по Каме и ее притокам за Урал, в Сибирь. Марий Эл стал внутренней периферией России.
2004 г.
В октябре 2002 года исполнилось 450 лет со времени разгрома Московской Русью Казанского ханства. Это было началом превращения Русского государства в Российскую империю. С этим событием связаны исторические судьбы тюркских и финно-угорских народов Поволжья и Приуралья. В связи с такой приближающейся датой в поволжских республиках, в том числе в Республике Марий Эл, началась подготовка к её празднованию, развернулись дискуссии, которые носят не столько научный, сколько политический характер. Президент Республики Марий Эл Л.И. Маркелов в октябре 2001 года подписал распоряжение “О подготовке к 450-летию вхождения марийского народа в состав Русского государства”, а в августе 2002 года соответствующий Указ подписал Президент России В.В.Путин. Газета “Марийская правда” начала серию публикаций о “добровольном вхождении” марийцев в состав России. Поэтому есть необходимость объективно разобраться в этом сложном вопросе.
Россия исторически формировалась как многонациональное государство. При этом финно-угры, к которым относятся и марийцы, первыми в сравнении с другими нерусскими народами оказались втянутыми в орбиту русской государственности.
Развитие нерусских народов, их взаимоотношений с Российским государством, с русским народом в советской (российской) исторической и социально-политической литературе представлено в довольно искаженном виде. С позиций нового исторического мышления, научной объективности предстоит внимательно изучить глубинные корни формирования такого феномена, как многонациональность России, формирование её как колониальной империи.
Сложившаяся в XVIII веке российская историческая наука не могла пройти мимо факта нахождения под российской юрисдикцией многих нерусских народов, которые были завоеваны, покорены силой. Разумеется, при этом обосновывалась “законность” завоевания.
В начале ХХ вв. у марийского народа зародилась национально-демократическая интеллигенция, стало развиваться просветительское движение. Его деятели из фонда народной памяти извлекали и публиковали исторические предания о родо-племенных богатырях, боровшихся за свободу своей родной земли, против завоевателей. События, связанные с присоединением марийцев к Русскому государству, они рассматривали как время большой народной трагедии.
Казанский профессор Н.В.Никольский в книге “История мари (черемис)”, изданной в 1920 году в Казани, присоединение марийцев к России расценивал как завоевание, покорение, события второй половины XVI века трактовал как народное сопротивление завоевателям.
В исторической литературе 1920-х годов правдиво отражалось завоевание Поволжья, жестокое подавление национально-освободительной борьбы народов Поволжья Национальные историки склонялись к некоторой идеализации прошлого своих предков. Таковыми были работы первого марийского историка Ф.Е.Егорова, в трудах которого присоединение марийцев к России было одним из главных аспектов исследования. Вообще основной линией истории марийского народа он считал борьбу с соседями; присоединение мари к Русскому государству он оценивал резко отрицательно; осуждал сторонника союза мари с Россией Акпарса, а руководителя антимосковской борьбы Мамич-Бердея провозглашал национальным героем.
Даже в середине 1930-х годов сохранялась оценка присоединения марийцев как насильственного завоевания, а волнения луговых марийцев 1550-1580-х годов квалифицировались как “общенациональное сопротивление завоевателям”. Так было, в частности, в статье В.А. Мухина и А.К. Эшкинина “Страницы из истории марийского народа” в сборнике “15 лет Марийской автономной области” (1936 год).
Репрессии конца 1930-х годов ликвидировали первое поколение национальной интеллигенции марийского народа, в том числе историков, по обвинению в «буржуазном национализме» именно за то, что они исследовали историю своего народа с национальных позиций, подчеркивали его героическое прошлое, сопротивление завоевательской и русификаторской политике. Теперь, в отличие от 1920-х - начала 30-х годов, когда присоединение к России оценивалось как завоевание со всеми тяжкими последствиями для коренных народов покоренных земель, т.е. как абсолютное зло, эти события по указанию Сталина стали считать относительным, «наименьшим злом». А затем сталинская концепция была углубленна их в том смысле, что это даже вроде бы и не было вообще «злом» (пусть «наименьшим»), а было «добром», т.е. положительным, прогрессивным явлением во всех отношениях. Стало четко проводиться отличие событий ХУ1 века в отношении горных и луговых марийцев, было выдвинуто утверждение о добровольном присоединении горных марийцев вместе с чувашами к России и акцентировано внимание на прогрессивном его значении. Реакционным движением местных феодалов, инспирированным из Турции, была названа национально-освободительная войнна второй половины ХУ1 века, последовавшая за военным разгромом Иваном Грозным Казанского ханства.
Хрущевская «оттепель» на развитие исторической науки в СССР оказала большое влияние, но это было лишь началом этапа полуправды, что видно по книге “Очерки истории Марийской АССР”, том I (1965 год). В частности, трактовка присоединения марийского народа к России (автор главы - К.Н. Сануков), русской колонизации, сложной общественно-политической борьбы второй половины XVI века (автор - Е.И.Чернышев) была традиционной для того времени. Присоединение Марийского края к Русскому государству в книге было четко разделено на два этапа и как бы на два типа. 1551 год был назван годом присоединения к России горных марийцев, при этом отмечался добровольный его характер. Присоединение Луговой стороны было увязано с падением Казани (октябрь 1552 г.).
Марийские ученые оказались наряду с татарскими историками единственными в стране, устоявшими перед нажимом партийных органов писать о добровольном присоединении к России, но, как и все, подробно писали о прогрессивном значении присоединения. Термин “черемисские войны” для обозначения сопротивления завоеванию не применяли, а саму эту борьбу рассматривали в рамках нахождения Марийского края в составе Российского государства, подчеркивая ее сложный характер, заключавшийся якобы в сочетании реакционной борьбы марийских феодалов за восстановление прежней своей власти и классовой борьбы марийских крестьян против феодалов.
За рамки изложенной концепции не выходила книга Г.Н. Айплатова “Навеки с тобой, Россия” (1967 год), в ней даже в еще большей степени были представлены господствовавшие идеологические штампы. В объяснении предпосылок присоединения автор четко проводил классовый принцип: трудящиеся-марийцы хотели присоединиться к России, но этому мешали феодалы. Последовательным адептом концепции “добровольного вхождения” чувашей и горных марийцев в состав Русского государства был чувашский историк В.Д. Димитриев. (Наиболее подробно его взгляды по этой проблеме были изложены в докладе на научной конференции, посвященной 425-летию “добровольного вхождения Чувашии в состав России” в 1976 году). В то же время казанский исследователь С.Х. Алишев подверг сомнению возможность добровольного вхождения народов Поволжья в состав Русского государства, за что подвергался суровой проработке.
В 1986 году была издана «История Марийской АССР» (том I) на основе переработки соответствующих «Очерков». В плане показа присоединения марийцев к России были внесены только “косметические” изменения.
В конце 1980-х - начале 1990-х годов начался новый этап изучения истории на основе освобождения от марксистско-ленинских догм, классового подхода, от фальсификаций русоцентризма (работы А.Г. Бахтина, К.Н. Санукова, С.К. Свечникова).
Наряду с этим продолжают выходить статьи с традиционными взглядами. Характерной чертой последних лет стало также широкое распространение любительских публикаций на исторические темы.
В этих условиях особенно необходимо именно научное исследование истории такого переломного события в истории народа, как его включение в систему российской государственности, ибо знание или незнание исторического прошлого оказывает большое влияние на современную этнополитическую и морально-психологическую ситуацию. Нужно углубление новой концепции в изучении этой проблемы, чему заложены основы упомянутыми выше работами. Каждый народ имеет право знать подлинную, истинную, а не выдуманную историю своих предков.
Марийцы - один из коренных народов Поволжья, известный в официальных российских источниках и в дореволюционной научной литературе под названием “черемисы”. В хазарских источниках они известны с середины Х века под названием “цармис”. В русских летописях «черемисы» впервые упомянуты в начале ХII века. «Повесть временных лет», рассказывая о событиях «начальной» Руси IX века и о соседях восточных славян во времена “призвания варягов” в 862 году, сообщала: «На Белеозере седять весь, а на Ростовьском озере меря, а на Клещине озере меря же. А по Оце реце, где втечеть в Волгу, мурома язык свой, и черемиси свой язык, мордва свой язык».
Регион формирования и первоначального обитания древнемарийских племен (черемисов) на западе и юго-западе, севере и северо-западе выходил далеко за пределы современной Республики Марий Эл. Они занимали не только всё Поветлужье и центральные районы Ветлужско-Вятского междуречья, но и земли к западу от Ветлуги, гранича с племенами меря в районе реки Унжи; по обоим берегам Волги район их обитания доходил от устья Казанки до устья Оки. На юге древние марийцы занимали не только современный Горномарийский район Республики Марий Эл, но и северную Чувашию. На севере граница их расселения проходила где-то в районе города Котельнича современной Кировской области.
Ко времени сложения в основном древнемарийского этноса (рубеж I-II тысячелетий н.э.) относится фактическое прекращение тесных взаимосвязей с родственными финно-угорскими племенами (кроме ближайших соседей - мордвы и удмуртов) и установление довольно близких контактов с вторгшимися на Волгу тюрками (примерно с VII-VIII века).
Разложение первобытнообщинного строя у древних мари шло замедленными темпами и не смогло завершиться оформлением на основе собственных внутренних закономерностей классообразования, феодализации, формирования собственного национального государства. Нелегкая судьба с самого начала исторического пути выпала на долю марийского народа, она не баловала его. Уже на стадии завершения своего этногенеза, выхода из первобытно-общинного состояния, не успев сформировать своё раннефеодальное государство, древние марийцы на заре своей истории оказались объектом внимания, геополитических интересов и экспансионистских устремлений со стороны более многочисленных и сильных, лучше вооруженных и лучше в военном отношении организованных и агрессивных соседей, находившихся в стадии пассионарного подъёма, подверглись внешним завоеваниям, что повергло их в состояние обскурации и стагнации (выражения Л.Н.Гумилева). Важные последствия для исторической судьбы марийцев имело то, что пассионарная энергия их соседей была направлена вовне, на военные захваты, покорение и колонизацию чужих земель, а не на благоустройство и облагораживание своей исконной земли.
Древние марийцы лишились самостоятельности и стали развиваться в системе раннефеодальной государственности других народов. Марийцев покоряли с юго-востока хазары, волго-камские булгары. Вместе с последними и другими приволжскими и приуральскими племенами они были покорены татаро-монгольскими завоевателями, и их земли вошли непосредственно в состав Золотой Орды, составляя там крайнюю северную периферию… А с запада надвигалась и теснила славянская военно-торгово-колонизационная экспансия. Но и в Хазарском каганате, и в Вожской Булгарии, и в составе Золотой Орды, затем Казанского ханства сохранялся марийский этнос, в то время как ближайшие его соседи-родственники - меря, мурома, мещера, чудь заволочская, да и западные группы древнемарийских племен, оказавшиеся с IX века в зоне интенсивной славянской колонизации, исчезли с лица Земли.
Ранее весьма многочисленные, занимавшие значительную территорию, древние марийцы сокращались численно и сжимались, теснимые с востока тюрками, с запада славянами, а частично ассимилировались ими.
Можно полагать, что марийцы в составе Золотой Орды имели возможность пользоваться некоторой полусвободой, своеобразной “автономией”. Золотоордынское «иго» ограничивалось в основном сбором дани руками местной феодализирующейся родоплеменной верхушки. Это было обусловлено не только удаленностью марийских земель от центральных районов Золотой Орды, но прежде всего географическими условиями лесной зоны, не пригодной не только для постоянного проживания кочевников, но даже для размещения каких-либо более или менее постоянных крупных воинских контингентов. Для удобства сбора дани и выполнения других повинностей край был разделен на даруги и беляки, а население стало делиться на десятки и сотни. Так появились новые социальные категории - тарханы, десятники, сотники, т.е. зачатки феодального класса, способные в более благоприятных условиях стать консолидирующей силой в создании собственной государственности.
Представители местной феодализирующейся знати, кроме сбора дани (ясака), обязаны были участвовать в грабительских военных походах золотоордынских правителей. Так, например, в войске Мамая во время Куликовской битвы упоминаются и «черемисы». Из летописи Ветлужского края известно также, что в 1394 году “узбеки” (имеются в виду посланцы хана Узбека) на Ветлуге собирали пригодных к военной службе черемис в ханское войско.
Параллельно этому тоже в течение длительного исторического периода происходило вовлечение западных групп марийцев в зону русского влияния и владычества. Еще во времена Киевской Руси начался этот процесс. В «Слове о погибели Русской земли» сообщалось: «Буртаси, черемиси, вяда и мордва бортничаху на князя великого Володимера...» (т.е. поставляли дань медом). Великий Новгород осуществлял свой натиск на северо-восток, при этом в зону его господства попали и марийские земли в верховьях Ветлуги и Вятки.
Продвижение русских на восток и северо-восток продолжалось и в период феодальной раздробленности Руси, и в период господства Золотой Орды. Костромское, Галичское, Нижегородское княжества включали в свой состав и земли, населенные марийцами. Особенно интенсивным было внедрение русского населения в междуречье Унжи и Ветлуги и в Поветлужье, населенное до этого, судя по археологическим материалам, марийскими племенами.
Известны летописные свидетельства о распространении власти Галичского княжества на ветлужских марийцев и присоединении Ветлужского черемисского княжества (“кугузства”) во главе с “кугузом” (кугуза - старший мужчина в роду, старейшина, аналогично этому образовалось и слово кугижа, т.е. “большой хозяин”, государь, царь) и что галичские князья в свое войско привлекали «чудь и луговую черемису». История этого “черемисского княжества” интересна в связи с тем, что она возникла на территории, равно удаленной как от русских княжеств, так и татарских владений, на землях, где власть тех и других была номинальной и лишь эпизодической, куда по-настоящему “не доходили руки” как тех, так и этих завоевателей. Это показывает, что внутренние этно-социальные силы марийского народа созрели для создания собственной национальной государственности с чёткой этнической идентификацией, но он не мог реалиэовать эту возможность из-за внешних условий. Марийские “кугузы” Ходжа-Яралтем, Кай, Бай-Борода (Ош Пандаш) в течение длительного времени лавировали между русскими и татарами. “Ветлужский черемисский князь” Кельдебек в начале XV века в союзе с казанцами и вятскими правителями боролся против проводников московской политики на Северной Двине, в Великом Устюге, успешно соперничая с Галичем и Костромой. Но к середине XV века княжество было ослаблено засухой, моровой язвой, эпидемией чумы, внутренними распрями, предательством части родо-племенной верхушки, принявшей христианство. Со стороны Вятской земли шло продвижение русского населения вниз по реке Вятке. Как и везде в таком случае, сочетались мирные крестьянские переселения в районы с редким местным населением и военно-грабительские походы вооруженных отрядов. Ими были захвачены марийские укрепленные пункты Кокшаров (предположительно на месте нынешнего города Котельнича) и Кукарка (современный город Советск Кировской области).
Как и на Волге и Суре, на Вятке коренное марийское и удмуртское население становилось объектом военно-политического соперничества Руси и Золотой Орды. Сохранились многочисленные известия о взаимных опустошительных военных походах русских и татар, от которых в первую очередь терпело большой урон местное коренное население, находившееся между двумя крупными феодальными государствами, как между жерновами.
К началу XVI века завершился длительный процесс объединения русских земель вокруг Москвы. Образование единого централизованного государства на Руси было в то же время началом его превращения в многонациональное государство с имперскими тенденциями. Объединяясь и набирая силы, Московская Русь стала проводить активную внешнюю политику на востоке. В процессе объединения русских княжеств и “земель” вокруг Москвы в состав формировавшегося Русского государства вошли и некоторые марийские земли. Конкретно в данном случае речь идет о тех территориях, которые до этого уже входили в Галичское, Костромское, Нижегородское княжества, в Вятскую землю.
Большая часть марийской территории, входившая в состав Золотой Орды, при ее распаде в середине XV века оказалась в подчинении Казанского ханства. При этом западная граница этого государства четко фиксировалась по Суре и Ветлуге, а на севере, как и во времена Золотой Орды, она была неопределенной.
Показательно, что Казанский летописец отмечает, что ”худые болгары и черемиса” радостно восприняли образование сильной территориальной власти, способной защитить их от “воевания руского” и беспрерывных военных опустошений со стороны русских ушкуйников и различных бесконтрольных татарских отрядов. В административно-фискальном, военном и религиозном отношениях Казанское ханство для марийцев было прямой преемницей Золотой Орды. Если в зоне русского проникновения уже тогда христианизация занимала важное место в политике, то в Казанском ханстве, как и в Золотой Орде, а до этого в Булгарском царстве, была полная веротерпимость, мусульманская культура мирно уживалась с язычеством финно-угров.
На длительный период установились отношения военного соперничества и противостояния за господство в Восточной Европе между двумя крупными феодальными государствами: Великим княжеством Московским и Казанским ханством. За 100 лет (с середины XV до середины XVI века) казанцы совершили более 30 походов на русские земли, столько же - русские войска на казанские земли. Эти разорительные походы проходили по марийским и чувашским землям, производя большие опустошения. При неудачном исходе вылазки на русские земли и города вооруженные отряды казанских ханов на обратном пути грабили марийские и чувашские деревни, чтобы не возвращаться домой с пустыми руками. Со своей стороны русские войска поступали так же. Они все территории восточнее Суры и Ветлуги считали неприятельскими и обходились с ними соответствующим образом. К тому же в ханских отрядах участвовали и марийские воины, обязанные нести военную службу. Поэтому московские войска, совершая походы на «Казанскую землю», не делали никаких различий в том, кого грабили и разоряли: татар, чувашей или черемис.
Вот характерное свидетельство летописи за 1467 год:
«Тоя же осени князь великий Иван послал на черемису князя Семена Романовича, а с ним многих детей боарских дома своего; и совокупившиеся, вси поидоша из Галича на Николин день, декабря 6, и поидоша лесы без пути, а зима была велми студена... Тоя же зимы, генваря 6, на крещение Господне, рать великого князя прииде в землю Черемисскую и много зла учиниша земли той: люди изсекоша, а иных в полон поведоша, а иных изожгоша; а кони их и всякую животину, чего нелзе с собою имати, то все изсекоша; а что было живота их, то все взяша; и повоеваша всю землю ту, и досталь пожгоша, а за один день до Казани не доходили, и возвратившеся приидоша к великому князю вси поздорову”.
В 1487 году после успешного военного похода на Казань Московский великий князь Иван III установил протекторат над Казанским ханством. Такое состояние продолжалось до 1521 года, и за это время военные столкновения были немногочисленными. Это не могло не сказаться и на развитии экономики, торговых связей. «Казанская история», рассказывая о событиях 1508 года, говорит о ярмарке на Арском поле: «Много же народу збирающеся черемисы на праздники тыя с рухлом своим из далних улусов и торговаху з градскими людми, продающе и купующе, и меняюще...»
В 1521 году московский ставленник Шах-Али был изгнан из Казани и власть захватил выходец из Крыма, прямой турецкий ставленник Сахиб-Гирей. Через три года он официально объявил Казанское ханство «юртом» турецкого султана, то есть признал его протекторат. Резкое противостояние Москвы и Казани возобновилось, принося новые и новые беды подвластному населению.
Непрерывные войны разоряли оба государства. Особенно от этих разорительных походов и взаимных опустошений страдали районы марийско-чувашского Поволжья, оказавшиеся, как между молотом и наковальней. Поэтому население этих районов кровно было заинтересовано в том, чтобы военному противостоянию Москвы и Казани был положен конец.
В сложившихся условиях у значительной части народа выработалось мироощущение, означавшее осознание того, что марийцы не могли освободиться от гнета татарских феодалов, избавиться от нависшей опасности как русской, так и возможной крымско-турецкой экспансии, бесчисленных военных опустошений и грабежей и создать свое независимое национальное государство. Это объяснялось не только их малочисленностью. Марийцы не имели своего политического центра и социальной силы, вокруг которых могли бы объединиться. Класс феодалов у них не сформировался, только шел процесс феодализации родо-племенной верхушки. И среди нее не было единства по отношению к Казанскому ханству. Часть ее представителей, в первую очередь среди горных мари, на берегах Волги, на территориях, близких к русским землям, ориентировалась на Москву, другая же часть, особенно в тех районах, которые находились близко от Казани, активно поддерживала ханскую власть. Тогда не могло быть и речи о создании национального феодального государства в Марийском крае, который находился на стыке двух крупных, сильных феодальных государств Восточной Европы. Следовательно, вопрос стоял только так: или оставаться в составе Казанского ханства, или войти в состав Русского государства.
Земли горных марийцев находились ближе к русским, чем луговых. Поэтому русское продвижение на восток раньше коснулось их. Еще в 1523 году в устье реки Суры на месте горномарийского поселения Цепель был воздвигнут город Васильсурск для усиления натиска на Казанское ханство. В связи с этим уже тогда близлежащие марийцы стали подданными московского царя: “воеводы великого князя и город Суреск на реке Суре поставили, и Мордву, и Черемису казаньскую за государя всея Руси к шерти (присяге) привели”. Сторонники “оборонительной” концепции восточной политики Москвы считают, что Васильсурск был поставлен в целях обороны русских земель от набегов казанских ханов. Так можно было бы считать, если бы город был воздвигнут на западном берегу реки Суры. Только завоевательными устремлениями московских правителей можно объяснить постройку города-крепости на правом, восточном берегу реки в качестве плацдарма для дальнейшего натиска на Казань.Впрочем, современники так и оценивали значение постройки Васильсурска. Митрополит Даниил тогда заявил, что этим московский государь “всю землю Казанскую возмeт”.
Уже в следующем, 1524 году войска Московского великого князя Василия III совершили большой поход на восток. Под Казанью произошло крупное сражение, и “на том бою многих князей, и мурз, и Татар, и Черемису, и Чювашу избиша”. Для закрепления победы дополнительно были посланы конный отряд и флотилия И. Палецкого. Черемисы конницу перебили, а судам устроили засаду и большинство из них потопили. Об этом Н.М. Карамзин писал: “Там, где Волга, усеянная островами, стесняется между ими, черемисы запрудили реку каменьем и деревьями. Сия преграда изумила россиян. Суда, увлекаемые стремлением воды, разбивались одно об другое или об камни, а с высокого берега сыпались на них стрелы и катились бревна, пускаемые черемисами. Погибло несколько тысяч людей, убитых или утопших: и князь Палецкий, оставив в реке большую часть военных снарядов, с немногими судами достиг нашего стана”. Русское войско было вынуждено отступить от Казани. При этом на обратном пути воеводы “повоеваша нагорную черемису”.
В 1530 году огромная русская армия вновь вторглась в пределы Казанского ханства. Татарские и марийские войска пытались воспрепятствовать ее переходу с правого на левый берег Волги, но безуспешно. “И божиею милостию великого князя воеводы татар и черемис побили и Волгу перевозились на казанскую сторону”. В последовавших затем сражениях у стен Казани и в окрестностях “многых татар и жен их и детей и черемисы бесчисленно побиша, а иных плениша”.
Конечно, было бы неверно представлять тогдашних марийцев только безвинными жертвами нападений русских воинов. Они и сами вели себя в соответствии с моральными нормами того исторического времени. В течение 1530-х годов они вместе с татарами многократно совершали нападения на русские города Вятку, Галич, Кострому, Нижний Новгород, Вологду и “пограбиша и пожгоша”. Автор “Казанской летописи” об этих походах “казанцев и поганыя черемиса” писал, что они “паче Батыя”.
В 1545 году московское правительство начало решающий этап военных действий по захвату Среднего Поволжья - “Казанскую войну”. Под внешней угрозой в Казани развернулась ожесточенная борьба “московской” и “крымской” группировок. Сначала первая одержала победу и изгнала крымского ставленника Сафа-Гирея. На казанский престол был посажен московский ставленник Шигалей (Шах-Али). При этом на Волге у Васильсурска его встречали и “горные черемисы”. Но вскоре Сафа-Гирей вновь сел на казанский престол и стал проводить террор, особенно свирепый в правобережье, в отместку за поддержку Москвы. Не надеясь только на свои силы, Сафа-Гирей обратился за помощью в Ногайскую Орду, обещая за помощь отдать ногайцам Горную сторону. В ответ на это произошло важнейшее событие в истории марийско-русских отношений.
В декабре 1546 года представители “горной черемисы” во главе с сотником Тугаем прибыли в Москву просить Ивана IV послать “рать на Казань” и обещали помогать русским войскам завоевать Казань. “Тоя же осени, декамбрия 6 (в некоторых летописсях - 7. - К.С.) прислали к великому князю бити челом Горная Черемиса Тугая с двумя товарыщи черемисинами, чтобы государь пожаловал, послал рать на Казань, а они с воеводами государю служити хотят. Тоя же зимы послал князь великий князя Александра Борисовича Горбатого и иных своих воевод казанских мест воевати, по горных людей челобитью. И великого князя воеводы ходили до Свияжского устия и казанские места многие повоевали, и привели к Москве сто человек черемисы”.
Об обращении горных марийцев к Ивану IV с предложением своей помощи в войне с Казанью говорится и в “Разрядных книгах”:”Лета 7055 (1546) февраля посылка в казанские места боярина и воеводы князь Александра Борисовича Горбатого и иных воевод по челобитью горные черемисы сотника Атычина (Атачика) с товарыщи, что оне хотели государю великому князю служити и великого князя воевод за Василем-городом встретити и с воеводами итти к Казани”.
Эти документальные свидетельства в исторической литературе объясняются так, что это было обращение горных марийцев и чувашей к Ивану IV с просьбой принять их в российское подданство ( так писал в свое время и автор этих строк). Но внимательное прочтение приведенных отрывков показывает, что обращение горных мари не содержит этого, а фактически сводится к предложению своей военной помощи в войне Москвы против Казани. И действительно, в следующих московских походах против татар принимали участие и отряды горных черемис.
Об обращении горных мари в Москву рассказывается и в народных преданиях. В них говорится, что горные марийцы, стремясь освободиться от власти Казани, выбрали из своей среды наиболее уважаемых предводителей (мужанов) - Акпарса, Аказа, Ковяжа, Яныгита, послали их в Москву. И они просили Ивана IV принять марийский народ под свою руку. В предании рассказывается, что царь держал марийских послов около себя с большим почётом, одарил их ценными подарками и по их просьбе послал на Казань большое войско и что в этом походе участвовали и горно-марийские отряды.
Но в последующие три года походы московских войск были безуспешными, и царь Иван решил построить военную базу для натиска на Казань поближе к ней, в устье реки Свияги. Летом 1551 года это строительство началось.
Этому предшествовала полная оккупация правобережья Волги русскими войсками. Еще в апреле по Волге было сюда направлено несколько полков, а в дополнение к ним - вооруженные отряды на судах по Вятке и Каме. Из Нижнего Новгорода, Мурома, Мещеры были двинуты сухопутные войска. Они заняли все перевозы на реках и другие стратегически важные места на Горной стороне - “распустиша воя по улусам казанским воевати и пленити горния черемиса и нижния”.
Уже на третий день после прибытия новых (“строительных”) русских отрядов к устью Свияги к воеводам явились представители “горной черемисы”, чувашей, мордвы, и просили “не воевати их”. Они стали помогать строить город, снабжали его продовольствием. Быстрое, в течение четырех недель, сооружение крепости Свияжск и блокирование всех путей (“со всех сторон их воюют”) показали горным марийцам, чувашам, мордве силу русской армии и вынудили к покорности. “Горние же люди, видев то, что город царя православного стал в их земле, и начаша ко царю и воеводам приезжати и бити челом, чтобы государь их пожаловал, гнев свой отдал, а велел бы им быти у Свияжского города и воевати их не велел”.
Всё это свидетельствует отнюдь не о добровольном характере присоединения Горной стороны к России. Это была вынужденная покорность превосходящей силе. Да современники так и оценивали те события. “Степенная книга”: “Горнии людие во всем покоряхуся православному государю”. Андрей Курбский: горные люди “хотяще и не хотяще покоришася”. Боярин А.Ф. Адашев прямо заявил казанцам, недовольным новой границей по середине Волги: вам остается Казань с Луговой и Арской стороной, “а Горняя сторона к Свияжскому городу, понеже государь Божиим милосердием да саблею (выделено мной. - К.С.) взял до их челобития”.
В течение лета многочисленные делегации от жителей Горной стороны ездили в Москву, где их задаривали подарками, подкупая перед решающим наступлением. “Горние же люди, - рассказывают летописцы,- ездили ко государю во всё лето человек по пятисот и штисот, а государь их жаловал великим жалованием, кормил и поил у себя за столом, князей и мырз и сотных казаков жаловал шубами з бархаты, з золотом, а иным чюваше и черемисе камчаты и атласные, а молодым однорядки и сукна и шубы белии, а всех государь пожаловал доспехи и конми и денгами”. Летописцы отмечали, что такие щедрые расходы ни по какому другому поводу в то время не делались. А самое главное, что получили горные марийцы и чуваши за свою покорность русскому царю - их на три года освободили от ясака.
А когда следующим летом начался завершающий поход огромного русского войска, оно проходило по покорной земле, жители которой заготовили для московских воинов много “хлеба и скота”, расчищали дороги, “на всех реках мосты мостили”. Сподвижник Ивана 1У в эти годы князь Андрей Курбский писал: “Егда же преплавишася Суру-реку, тогда и черемиса горная, а по их (т.е. после них - К.С.) чуваша зовомые, язык особливый, начаша встречати по пятисот и по тысяще их”.
Земли луговых марийцев (“Луговая сторона” и часть “Арской стороны” по русским летописям) оказались в иных условиях по сравнению с горным правобережьем. Они были расположены в непосредственной близости от центра ханства, связи их с Казанью были развиты сильнее. Луговые мари играли заметную роль в военном противоборстве Москвы и Казани на стороне последней. Луговая патриархально-феодальная знать была прочно связана с татарскими феодалами. Поэтому земли луговых мари постоянно подвергались опустошениям со стороны русских войск. Последние в ряде случаев производили военные операции только на территории луговых марийцев, не ставя даже задачи дойти до Казани. Например, “Хронографическая летопись” сообщает о военном походе 1547 года таким образом: “Посылал царь и великий князь ... по челобитью Горние стороны ... воевод казанских мест воевати Луговые стороны, а к городу ходити не велел... И царя и великого князя воеводы в казанских местах черемису Луговые стороны воевали... а не доходили до Казани за 30 верст”.
В 1551 году новая граница между Русским государством и Казанским ханством стала проходить по середине реки Волги, т.е. земли луговых мари остались под властью казанского хана.
Летом 1552 года Иван IV двинул на Казань огромное войско. В походе участвовали и отряды горных марийцев: “а в третьем полку многие горные люди, князи и мырзы. и казаки, и черемиса и чюваша”. В то же время луговые мари оказывали помощь защитникам Казани. Особенно это проявилось в том, что они стали нападать в тыл русским войскам, осаждавшим город. Иван IV направил часть своих войск, в составе которых были и “горные люди”, на север от Казани “на многие места ... и повеле воевати”. Предпринятая военная операция сопровождалась жестокой расправой московских войск не только над вооруженными отрядами, но и над мирным населением, охватив территорию до 150 верст на север (“война их была на полтораста верст поперег”). Летописец писал: “ И пошли воюючи и села жгучи... и покрышася ратью поля и горы и подолия, и разлетешася аки птицы по всей земли той, и воеваху, и пленяху Казанскую землю и область всюде... И быша убиения человеческая велика, и кровми полияся варварская земля; блата и дебри, езера и реки намостишася черемискими костми”.
Во время похода было захвачено у мирных жителей и пригнано в русский военный лагерь “безчисленное множество скота”. По словам Андрея Курбского, “И по десяти днех со бесчисленными корыстми и со множеством плену бусурманских жен и детей возвратишася к нам здраво”. Взятые в плен 12 “арских князей”, 7 “черемисских воевод”, 300 сотников и 5 тысяч простых воинов были казнены перед казанскими стенами для устрашения защитников города: “Инех около града на колия посади, а инех стремглав за едину ногу повешати, а инех за выя, онех же оружием убиша на устрашение казанцам”.
2 октября 1552 года после кровопролитных боев Казань была захвачена русскими войсками, Казанское ханство перестало существовать. Сразу же после победы Иван IV послал по улусам обращение к местным предводителям прибыть для принесения присяги. Летописи сообщают, что в последующие дни из многих мест явились, чтобы присягнуть русскому царю, в том числе сообщалось о прибытии “с Луговой стороны черемисы”. Они просили, чтобы к ним прибыл представитель царя, который бы “им сказал царево жаловалное слово, а их собрал, понеже они со страху разбежалися”. 10 октября в Казань прибыли “многие арские люди” и “луговые люди из Як и изо многих мест” и присягнули царю с обязательством платить ясак московскому правительству. Эти события считаются юридической, формальной датой присоединения луговых марийцев к Русскому государству. В некоторых местах присягнувшее население, по поступившим в декабре сообщениям, уплатило и ясак новым хозяевам. Перепись “черемисы” учла 93075 “оставшихся от воевания живых”.
Разгром Казанского ханства и приведение к присяге представителей некоторых близлежащих к Казани волостей (сотен) Луговой стороны отнюдь не означали установления мира на этой земле. Уже в декабре 1552 года в Москву поступили сообщения, что в Черемисской земле вспыхнуло восстание местного ясачного населения. Марийцы Луговой стороны, не уплатив ясак, перебили его сборщиков, соединились с жителями Арской стороны и вместе с ними направились к Казани. Высланные навстречу им отряды казаков и стрельцов были разбиты.
Так началось восстание, с марта следующего года переросшее в мощную национально-освободительную войну. Оно растянулось на 30 с лишним лет (с перерывами) и прошло три этапа, получившие общее название - «черемисские войны”. Н.М. Карамзин отмечал народно-освободительный характер этого движения: “бунт черемисский продолжался до конца Иоанновой жизни с остервенением удивительным: не имея ни сил, ни искусства для стройных битв в поле, сии дикари свирепые, озлобленные, вероятно, жестокостию царских чиновников, резались с московскими воинами на пепле жилищ своих, в лесах и в вертепах, летом и зимою - хотели независимости (выделено мною. - К.С.) или смерти”.
Одновременно сопротивление завоеванию широко развернулось среди татарского населения в Заказанье и Прикамье (на «Побережной стороне»), охватило Арскую сторону, где проживали удмурты, татары, марийцы, перекинулось в башкирские земли. Во многих случаях повстанцы распространяли свои действия на нижегородские и муромские земли.
Весной 1553 года на усмирение восставших был направлен из Казани воевода В.И. Салтыков, но был разгромлен и потерял много воинов убитымии и попавшими в плен. После этого «луговые черемисы воевать» были направлены крупные военные силы из Москвы и других центральных городов. Карательные отряды жестоко расправлялись с местным населением, наводя ужас не только на мятежников, но и на мирных жителей, предавая всё огню и мечу.
Документальные свидетельства того времени ярко рисуют и общенародный размах национально-освободительной войны, и его переплетение с борьбой против жестоких, безудержных ясачных поборов, и жестокость карателей, граничащую с геноцидом (“воевали и жгли во всех местах”; “воевали луговую черемису, захватили 1600 именитых людей и всех умертвили” и т.п.). Царские войска, подавляя сопротивление восставших, приносили краю большое разорение.
В ходе карательных операций были перебиты многие руководители движения (по словам летописцев - “лутчие люди”), а некоторые прибыли в Казань и изъявили свою покорность завоевателям.
В этих условиях «луговой сотник” Мамич-Бердей решил предпринять своеобразный политический маневр: образовать на Луговой стороне «царство», править которым пригласил ногайского царевича Ахполбея. “А Мамич-Бердей, - сообщает летопись,- взял к себе царевича Ахполбея, а пришел к ним из Ногай и живет на Луговой стороне, а с ним пришло человек со сто ногай...” Но тот большой помощи в борьбе с московскими войсками не оказал, вскоре потерял доверие марийцев и был убит. Об этих событиях образно рассказал Андрей Курбский: ”А потом взяла было черемиса луговая царя собе с Ногайские Орды, бронящеся христианом и воююще...Потом же, егда рассмотревши, иже мало им прибыли с того царя, убиша его и сущих с ним татар, аки три ста, и главу ему отсекоша и на высокое древо взоткнули и глаголали:”Мы было взяли тебя того ради на царство, с двором твоим, да обороняеши нас; а ты и сущие с тобою не сотворил нам помощи столько, сколько волов и коров наших поел; а ныне глава твоя да царствует на высоком коле”.
В это время в положении горных мари и чувашей произошло большое изменение: закончился 3-летний срок освобождения от ясака. Мамич-Бердей решил распространить восстание на Горную сторону. С двумя тысячами своих воинов он переправился на правый берег Волги и осадил «острог» (в источниках без названия), где располагались горномарийские и чувашские сотники, сотрудничавшие с московскими властями и войсками. «Горные люди Алтыш сотник с товарыщи... с ним зговорили, что им с одного с ним изменити, да уверяся с ним да взяли его пити к себе, а с ним человек з двести, да тех людей всех побили, а его, изымав, к Государю привели». В награду за это Иван IY вновь, как и в 1551 году, освободил жителей Горной стороны от уплаты ясака на три года.
В том же 1556 году «на луговых людей» и вообще “на Казанские земли” были двинуты усиленные составы войск, собранные во Владимире, Муроме, Суздале, Галиче; в помощь им были дополнительно приданы полки из Устюжны, Соликамска, Вятки, Перми. Они разгромили остатки повстанческих отрядов, физически уничтожили их предводителей («казанские люди лутчие, их князи и мурзы и казаки, которые лихо делали, все извелися»).
Так в мае 1557 года первый этап национально-освободительной войны на Луговой стороне потерпел поражение, край был приведен “в конечное смирение”. «Мамич-Бердеевы дети Икака соцкий и все достальные люди государю добили челом» в Чебоксарах; «луговые люди все содиначилися и царю и государю добили челом и всею землею правду (т.е. присягу. - К.С.) дали, что им неотступными быти от царя и государя во веки и их детем и ясакы платить сполна, как их государь пожалует».
Примечательны слова Н.М. Карамзина об этих событиях: «Несколько раз земля Арская присягала и снова изменяла. Луговая же долее всех упорствовала в мятеже. Россияне пять лет не опускали меча: жгли и резали... Весною в 1557 году Иоанн в сию несчастную землю, наполненную пеплом и могилами, послал стряпчего Семена Ярцова с объявлением, что ужасы ратные миновались и что народы ее могут благоденствовать в тишине как верные подданные Белого Царя. Он милостиво принял в Москве их старейшин и дал им жалованные грамоты». А ездили к царю «от всей земли бити челом» сотники Казмир, Икака, Янтемир.
Современные исследователи (А.Г. Бахтин, С.К. Свечников) именно с этими событиями связывают дату фактического присоединения марийцев и вообще Среднего Поволжья к Русскому государству.
Но «благоденствие в тишине» продолжалось недолго. Представители царской администрации снова довели терпение населения до предела, и в Марийском крае (на сей раз, видимо, не только на Луговой, но и на Горной стороне) в 1572 году вновь вспыхнуло восстание. Не рассчитывая на победу только своими силами, его руководители обратились за помощью в Крым. Туда «приехали два черемиса Агиш и Мустафа с новокрещенным Иванчею от горных и луговых людей», просили крымского хана послать войско на Волгу, чтобы вместе вести войну против Москвы. Повстанцы были также связаны с башкирами и Сибирским ханством.
Когда в Москве стало известно об этом, в Марийский край были направлены войска из Казани, Свияжска, Чебоксар, Алатыря, Арзамаса. Но подавить волнения сразу не удалось, хотя никакой военной поддержки из Крыма не поступило. В 1574 году стали собираться новые военные силы, чтобы «на казанских людей и на черемису... иттить в поход», если “казанские люди и черемиса, которые не в послушании, государю не добьют челом”.
Мятежники, узнав, какие силы готовы двинуться против них, прислали в Муром, где располагался воевода Большого полка, своих представителей с изъявлением покорности. Но поход русских войск в Марийский край в том году все равно состоялся, и в ходе его был поставлен город Кокшайск. Это было началом осуществления широко задуманного плана планомерного административного закрепления недавно завоеванной территории посредством строительства городов-крепостей. В жалованной уставной грамоте Казанской земле царь указал: «и городы и остроги по моему цареву и великого князя Ивана Васильевича всея Руси и моих детей царевича Ивана и царевича Федора указу ставити...».
Со строительством Кокшайска военно-административный контроль над большей частью Луговой стороны был налажен. Но и при этом спокойствие оказалось непрочным и непродолжительным.
В 1581 году новое мощное народное восстание охватило весь край. И вновь на помощь местным гарнизонам были направлены войска из центра России. Одни из них отправились по Волге «в плавную» и «стояли на Волге на Козине острове». Осенью 1582 года в помощь им «воевать луговые черемисы» отправились два новых полка. В начале зимы 1582-1583 годов из Мурома «луговые черемисы воевать» было направлено большое войско в составе пяти полков. А в помощь ему были приданы три полка, собравшиеся в Нижнем Новгороде, туда же были посланы полки из Галича и Юрьевца. Иван Грозный был настолько перепуган новым “черемисским мятежом”, что пошел на унизительные условия перемирия с Швецией в бесславной Ливонской войне, чтобы перебросить освободившиеся в Прибалтике военные силы против мятежников.
Н.М. Карамзин, объясняя причины этих мер, отмечал: московскому правительству стало известно, что турецкий вассал, крымский хан «сносится с черемисскими мятежниками и готов устремиться на Россию». В связи с этими вестями и были предприняты решительные шаги по усмирению мятежного края и упрочению в нем позиций Москвы посредством постройки новых военно-опорных пунктов. В это время были основаны «в Черемисе» города-крепости Козмодемьянск, Царевококшайск, Царевосанчурск, Яранск, Уржум, Малмыж. Города с самого начала были исключительно русскими. Марийцам не разрешалось в них селиться. Более того - они должны были освобождать территорию вокруг городов в радиусе до пяти верст.
Эти события означали окончательное покорение Марийского края, установление и упрочение здесь административной власти Москвы.
Таким образом, во второй половине XVI века, после длительной вооруженной борьбы, Марийский край был включен в состав Российского государства. Это имело важные исторические последствия. Прекратились опустошительные войны между Москвой и Казанским ханством на марийских землях. Марийцы сохранили себя как этнос. Создались более благоприятные возможности для хозяйственного развития.
Но царизм с самого начала проводил по отношению к марийцам политику национально-колониального гнёта. Более того, само присоединение края сопровождалось неслыханными жестокостями и бесчинствами по отношению к местному (как к мятежному, так и к мирному) населению, которые были аналогичны синхронным “подвигам” испанцев в Америке. Это вызывало естественное возмущение, сопротивление завоевателям.
«Черемисские войны» второй половины XVI века были национально-освободительным движением. Карательные экспедиции, подавляя его, руководствовались господствовавшими тогда моральными и юридическими нормами («прав тот, кто сильнее», «правда всегда на стороне победителя») и проводили по существу геноцид, «воюючи и жгучи» все на своем пути. В ходе этих событий, в результате жестокого подавления сопротивления, численность марийцев, особенно в центральной части Луговой стороны, значительно (во всяком случае не менее чем наполовину) сократилась. Это осталось незаживающей кровоточащей раной в исторической памяти народа, в его мировосприятии, фольклоре, самосознании.
Жестокость карательных экспедиций, массированное насилие, которым сопровождалось насаждение нового управления и навязывание чуждой религии, стали внедрять в массовое сознание покорившейся части марийского народа состояние покорности, духовной угнетенности, рабскую психологию униженности, собственной второсортности.
А под этим, в глубине народного сознания, сохранялась память о Болтуше, Мамич-Бердее и других героях, боровшихся и погибших за свободу.
Тогда же, со второй половины XVI века, началось бегство спасшихся от уничтожения карателями, но не покорившихся марийцев от всё усиливавшегося царского гнета и начавшейся христианизации на восток, в Закамские, Башкирские земли. Отрываясь от основной этнической массы, переселенцы положили начало формированию этнографической группы восточных мари.
Завоевание оказало сильное воздействие на самосознание, психологическое самочувствие марийцев, помешало их возможному пассионарному подъёму и в дальнейшем повергло в состояние обскурации. После присоединения марийского и других народов Поволжья и Приуралья к Российскому государству их земли стали объектом русской колонизации - в первую очередь по берегам крупных и средних рек. Появились города-крепости с русским населением, окруженные также сельскими поселениями русских крестьян. Но в целом колонизационный поток как бы прошел сквозь этот многоэтничный и многоконфессиональный массив, растекаясь и устремляясь дальше в менее населенные места - по Волге в ее низовья или по Каме и ее притокам за Урал, в Сибирь. Марий Эл стал внутренней периферией России.
2004 г.